Их снова развели по клеткам, словно каких-то животных, и заперли на все замки — возмутительно! Спасение мира можно было вознаградить не каким-то сдавленным «спасибо», брошенным в качестве простой формальности, — и то лишь потому, что об этом напомнила Харли! — а хотя бы несколькими днями свободы. Им, конечно, выделили выходной (если можно таковым вообще назвать несколько часов под присмотром), но на этом доброта Аманды Уоллер заканчивалась. И пришлось снова вернуться к обыденному образу жизни в четырёх стенах, имевших в стране весьма дурную славу.
В Белль Рив сажали совсем отбитых. Тех, кому исправление уже никогда не светило. Харли себя к таковым, конечно, не относила; людям свойственно называть сумасшедшими тех, чья картина мира хоть немного отличается от их собственной, той, что принято в обществе называть нормой. И попалась она довольно глупо, прямо в загребущие ручонки Чёрной Канарейки, которая тут же сдала её с потрохами. Канарейка, может, и была достойным соперником, но точно не для Харли, обладавшей не только огромным количеством выгодных связей, но ещё и по праву считавшейся неуловимой преступницей. То есть, конечно, на её жизненном горизонте много раз маячил Аркхэм, но разве мог он удержать её? Ни одно живое существо на планете не смогло бы приручить эту свободолюбивую особу, кроме…
Джокера. И Аманды Уоллер. И если от зависимости с первым она потихоньку излечивалась, то Уоллер вместе с её приказным тоном въелась в её мозг вместе с бомбой, вживлённой в её шею. Уоллер нависала над всем отрядом грозовой тучей, внушала не то чтобы страх, но ярко выраженную неприязнь уж точно, особенно после того, как вместо заслуженных благодарностей они не получили фактически ничего взамен за их подвиг. Уоллер предпочитала относиться ко всему Отряду, как к своим преданным собачонкам, которым надлежало беспрекословно исполнять любой её приказ. В противном случае – быстрая, почти мгновенная смерть. Слипкнот был первым, кто прочувствовал всю силу Уоллер на своей собственной шкуре; остальные после его неудавшегося побега решили притихнуть. В том числе и Харли, не привыкшая плыть по течению.
Идея с созданием Отряда, кажется, больше всего пришлась по душе именно ей. Не потому, что надо было спасать мир, вовсе нет. Просто в составе этой импровизированной команды психопатов и убийц она чувствовала себя, как рыба в воде; чего греха таить, в одиночной камере ей до ужаса не хватало живого общения. Забивать время книгами она научилась мастерски, равно, как и заваривать чай, не говоря уже о постоянных упражнениях на гибкость и прочее, прочее, но всё это никак не могло заменить ей человека. Вот и приходилось бесстыдно флиртовать с охранниками, представляя на их месте тех, без кого она не мыслила своей жизни. В первую очередь, Джокера, конечно.
Признаться честно, она ждала, что однажды он придёт в Белль Рив и просто заберёт её отсюда, подобно рыцарю в сияющих доспехах. Прорвётся через полчища грозных воинов, охраняющих тёмную башню, в которой она была заточена, усадит на своего верного коня и увезёт в их личное королевство. Инфантильная Харли всегда видела в Джокере своего принца, ведь у каждой принцессы он быть обязан, и покорно ждала того часа, когда он вспомнит о ней.

Только час этот всё никак не наступал, в то время как для Отряда, кажется, назревало новое самоубийственное дело.
Харли видела это по ухмыляющимся физиономиям охранников, пришедших её проверить. Она давно не выкидывала уже ничего из ряда вон выходящего, но они всего лишь исполняли приказ Уоллер. Склонив голову набок, Харли окинула охранников выразительным взглядом и даже отвлеклась от растяжки.
— Соскучились по мне, мальчики? Я тоже, очень-очень! — она аккуратно подобрала ноги под себя и встала, делая несколько нерешительных шагов вперёд. Один из мужчин напрягся, крепче ухватился за автомат, который сжимал в руках. Это резкое движение не ускользнуло от зорких глаз Харли, которая тут же предприняла очередную попытку завязать разговор. — Можете наведаться ко мне в гости, и я покажу вам, как сильно скучала.
Должный эффект, впрочем, ей произвести не удалось, и охранники в очередной раз ухмыльнулись, уже собираясь развернуться и уйти, когда где-то наверху прогремел взрыв. Харли показалось, что звук был настолько громким, будто кто-то сбросил с неба целую атомную бомбу. Харли вообще любила преувеличивать.